Репрессии в СССР VI часть

Репрессии в СССР V часть От предыдущих и последующих репрессий период 1937-38 гг. отличается не только общей численностью репрессированных, но и долей репрессированных в высших партийных органах.

Если фактически руководившее партией и страной в перерывах между пленумами ЦК Политбюро пострадало относительно мало (его члены по положению были не ниже Ежова, который стал кандидатом в члены ПБ только в октябре 1937 г., и тем более Ягоды, никогда в Политбюро не входившего, то члены и кандидаты ЦК, несколько раз исключавшие своих членов на пленумах с последующим их арестом или задним числом утверждавшие исключение уже арестованных, в итоге остались в весьма малом количестве по сравнению с избранными в 1934 на XVII съезде.

Большинство погибших в этом органе не имели никакого отношения к оппозиции (об исключениях ниже); о сколько-нибудь реальной возможности заговорщицкой деятельности можно говорить лишь применительно к Тухачевскому и его окружению (Якир и Гамарник были членами ЦК; сам Тухачевский и Уборевич - кандидатами в члены). Пятницкий (возможно и некоторые другие деятели) стали жертвами открытого выступления против Ежова на июньском пленуме ЦК; наконец, были репрессированы и чекистские деятели, сами приведшие ситуацию к тому, к чему она пришла.

В большинстве остальных случаев - причины репрессий против указанных людей не ясны до сих пор.
Из 70 членов ЦК, избранных на XVII съезде в 1934 г., к началу XVIII съезда в марте 1939 г. осталось 20 человек (включая Ежова, арест которого оставался делом времени). 4 человека за этот период умерли (естественной смертью - Крупская, Куйбышев, убит - Киров, самоубийство - Орджоникидзе), репрессированы были 46 человек (включая сюда и Гамарника. застрелившегося в ситуации неминуемого ареста).

Подавляющее большинство арестов пришлось на 1937 г.; расстреливались бывшие члены ЦК через достаточно большое время после ареста.

Из 46 человек после снятия Ежова был арестован только один (глава комсомола Косарев), однако арестованных при Ежове членов ЦК довели до суда и расстрела уже при Берии (Косиора, Мирзояна, Чубаря - перед съездом как и кандидата в члены ЦК Егорова; Евдокимова и Эйхе уже в 1940 г.).
Среди 68 кандидатов в члены ЦК, избранных на XVII съезде, умерло 2 человека (Товстуха и Штейнгардт), оставалось в живых к 1939 г. 12 человек, 54 было репрессировано (считая застрелившихся при угрозе репрессий Томского и Любченко).
К внутрипартийным же оппозициям из 46 репрессированных членов ЦК и 54 кандидатов имели в прошлом отношение лишь 3 и 6 человек соответственно (члены ЦК Бубнов, Пятаков и Стецкий, кандидаты Бухарин, Кубяк, Осинский, Рыков, Сокольников, Томский).
На самом же высоком уровне, в Политбюро, из 10 членов и 5 кандидатов 1935 г. (за точку отсчета берем пополнение Политбюро после смерти Кирова и Куйбышева, после которого состав Политбюро до 1937 г. не менялся) было репрессировано соответственно 2 (Чубарь, Косиор) и 3 (Рудзутак, Постышев, Эйке) человека, 1 за указанный период умер (Орджоникидзе),; на замену выбывшим кандидатами в члены Политбюро стали Ежов (в октябре 1937 г.) и Хрущев (в январе 1938 г.).

От репрессий против высшего государственного и партийного руководства эти операции резко отличаются по механизму - если дела партийных руководителей после исключения их из того партийного органа, где они состояли, рассматривались высшим руководством страны (те самые списки, представляемые на подпись НКВД и подписанные либо Сталиным, либо другими членами Политбюро), а потом Военной коллегией Верховного суда, то для массовых репрессий были созданы "тройки НКВД" в областях, краях и республиках. В состав троек входили начальник областного управления НКВД, секретарь обкома и прокурор области.
Также в репрессиях (но с правом выносить приговоры не более 5 лет заключения) участвовали "милицейские тройки" в составе начальника областного управления НКВД, начальника милиции области и одного из начальников отдела УНКВД.

Основополагающим был совершенно секретный приказ НКВД № 00447 от 30 июля 1937 г., а репрессируемый контингент характеризовался так:

1. Бывшие кулаки, вернувшиеся после отбытия наказания и продолжающие вести активную антисоветскую подрывную деятельность.
2. Бывшие кулаки, бежавшие из лагерей или трудпоселков, а также кулаки, скрывшиеся от раскулачивания, которые ведут антисоветскую деятельность.
3. Бывшие кулаки и социально опасные элементы, состоявшие в повстанческих, фашистских, террористических и бандитских формированиях, отбывшие наказание, скрывшиеся от репрессий или бежавшие из мест заключения и возобновившие свою антисоветскую преступную деятельность.
4. Члены антисоветских партий (эсеры, грузмеки, муссаватисты, иттихадисты и дашнаки), бывшие белые, жандармы, чиновники, каратели, бандиты, бандпособники, переправщики, реэмигранты, скрывшиеся от репрессий, бежавшие из мест заключения и продолжающие вести активную антисоветскую деятельность.
5. Изобличенные следственными и проверенными агентурными материалами наиболее враждебные и активные участники ликвидируемых сейчас казачье-белогвардейских повстанческих организаций, фашистских, террористических и шпионско-диверсионных контрреволюционных формирований.
Репрессированию подлежат также элементы этой категории, содержащиеся в данное время под стражей, следствие по делам которых закончено, но дела еще судебными органами не рассмотрены.
6. Наиболее активные антисоветские элементы из бывших кулаков, карателей, бандитов, белых, сектантских активистов, церковников и прочих, которые содержатся сейчас в тюрьмах, лагерях, трудовых поселках и колониях и продолжают вести там активную антисоветскую подрывную работу.
7. Уголовники (бандиты, грабители, воры-рецидивисты, контрабандисты-профессионалы, аферисты-рецидивисты, скотоконокрады), ведущие преступную деятельность и связанные с преступной средой.
Репрессированию подлежат также элементы этой категории, которые содержатся в данное время под стражей, следствие по делам которых закончено, но дела еще судебными органами не рассмотрены.
8. Уголовные элементы, находящиеся в лагерях и трудпоселках и ведущие в них преступную деятельность.
9. Репрессии подлежат все перечисленные выше контингенты, находящиеся в данный момент в деревне — в колхозах, совхозах, сельско-хозяйственных предприятиях и в городе — на промышленных и торговых предприятиях, транспорте, в советских учреждениях и на строительстве.

В качестве меры наказания устанавливался расстрел для "наиболее враждебных" (суммарный лимит 72 950 человек) и заключение от 8 до 10 лет для "менее активных, но все же враждебных элементов" (193 тысячи человек), лимиты допускалось без согласования с центром уменьшать, а увеличивать только по обоснованному согласованию - однако на практике большинство чиновников НКВД на местах (а где-то и местные партийные руководители) стали требовать увеличения лимитов. Если большинство пунктов подразумевало по крайней мере активную антисоветскую деятельность в прошлом (хотя показания о продолжении ее в настоящем чаще всего просто выбивались из бывших кулаков, членов антибольшевистских партий и т.д.), то дела "фашистских, террористических и шпионско-диверсионных контрреволюционных формирований" стали фабриковаться на людей, ни с какой антисоветской деятельностью ранее не связанных.
Одной из наиболее массовой составляющих репрессий стали "национальные операции" - в связях с разведками враждебных СССР государств (прежде всего Польши, Германии, Финляндии и Латвии) стали огульно обвинять их, кто имел с этими государствами какую-либо личную связь (это в большой степени коснулось финского населения Карелии и Ленобласти; немецкое население почти не репрессировали в АССР Немцев Поволжья, но затронули в других регионах; связь же с Польшей имели не только проживавшие в СССР поляки, но и - благодаря захвату Польше западной краины и Западной Белоруссии - также евреи, украинцы и белорусы). Отдельный приказ был посвящен столь же огульно обвиненным репатриантам с принадлежавшей СССР до 1935 г. Китайско-Восточной железной дороги (КВЖД), хотя антисоветские элементы были массово уволены с нее еще в 1920-е годы, а антисоветски настроенная часть русской колонии в Манчжурии возвращаться в СССР в 1935 г. не стала.

Крупнейшая из национальных операций - польская - была организована согласно приказу НКВД от 11 августа 1937 г. № 00485 и предусматривала арест. в том числе, всех перебежчиков и политэмигрантов из Польши - своими руками СССР уничтожил множество людей, боровшихся с польским правым режимом, в том числе украинцев и белорусов. В документе также говорилось об аресте бывших членов ППС без уточнения, когда они прекратили свое членство в этой организации - хотя левое крыло ППС в 1919 г. принло участие в основании Компартии Польши (в отличие от правого, настроено резко антисоветски и поддержавшего переворот Пилсудского в 1926 г.).
В итоге по массовым операциям до их прекращения директивой Политбюро ЦК ВКП(б) от 17 ноября 1937 г. было расстреляно 390 тысяч, отправлено в лагеря 380 тыс. человек. Коммунистическая партия Польши была распущена решением исполкома Коминтерна в августе 1938 г. (вместе с входившими в ее состав КП Западной Украины и Западной Белоруссии) и возрождена в подполье как Польская рабочая партия только в 1942 г.
Многие из репрессированных в 1937-38 гг. были реабилитированы после снятия Ежова (о чем и пойдет речь в следующем посте серии), а руководящие деятели НКВД времен ежовщины почти поголовно репрессированы сами (не реабилитированы и сейчас, и заслуженно), однако пересмотр дел после назначения Берия наркомом внутренних дел коснулся лишь находившихся под следствием и приговоренных к заключению в лагеря - посмертная реабилитация расстрелянных началась лишь после смерти Сталина.

Окончание Большого террора было отмечено тремя событиями - изданием прекратившего массовые операции и упразднившего "тройки" постановления Политбюро ЦК ВКП(б) от 17 ноября 1938 г., сменой наркома внутренних дел с Ежова на Берия (25 ноября 1938 г.) с последующим обновлением руководства НКВД и, наконец, XVIII съезд ВКП(б), создавший новый дееспособный состав ЦК после фактического разгрома предыдущего.

В промежутке между ноябрем 1938 г. и съездом массовые операции практически были остановлены, однако внутри ЦК репрессии еще продолжались - из находившихся под следствием бывших членов ЦК не выжил никто (незадолго до съезда были приговорены и расстреляны Мирзоян, Чубарь, Косиор; в 1940 г. - Эйхе и близкий к Ежову Евдокимов). Такое совпадение судеб в условиях, когда репрессии шли на спад и многие из находившимся под следствием были освобождены наводит на мысль, что работники НКВД, ответственные за ведение их дел, были крайне не заинтересованы в выживании столь высокопоставленных свидетелей творившегося в наркомате в 1937-38 гг. - политический вес глав союзных республик Косиора и Мирзояна был, намного выше, чем у освобожденных военных или простых граждан СССР.

Целиком на совести нового руководства НКВД и судьба бывшего главы комсомола и члена ЦК Александра Косарева, репрессированного по доносу деятельницы ВЛКСМ Мишаковой, чью попытку обвинить в национализме комсомольскую организацию в Чувашской АССР, он ранее отразил (Косарев был арестован 28 ноября и расстрелян в феврале 1938 г.).

Показателем прекращения внутрипартийных репрессий может служить судьба членов избранного на XVIII съезде ЦК - из 71 человека впоследствии репрессированы были Ванников (был под арестом в течении полутора месяцев в 1941 г., освобожден и продолжил работу), Вознесенский и А.Кузнецов (расстреляны по "Ленинградскому делу" в 1950 г.), Кулик (переведен на второстепенные должности с понижением должности как проваливший работу - "обиженные" разговоры с другими военными стоили ему жизни в том же 1950 г.), Штерн (расстрелян в 1941 г. по делу бывших руководителей ВВС и ПВО), Шахурин (осужден на 7 лет в 1946 г. по "авиационному делу"), и уже после смерти Сталина - Берия, Багиров и Меркулов. Покончил с собой после того, как был вначале переведен на нижестоящую должность, а затем получил угрозу быть снятым и с нее М. Каганович (в 1941 г.), был под судом, но без лишения свободы (понижен в звании) Н. Кузнецов.

Таким образом, лихорадочная чехарда исключений и арестов на самом верху партии была остановлена.

Практически закончились репрессии и в армии - новый их виток случился лишь в 1941 г. После снятия с должности командующего ВВС генерал-лейтенанта Рычагова за высокую аварийность, а также беспрепятственного полета немецкого самолета-нарушителя до Москвы 15 мая 1941 г. (ранее же был, были арестованы командующий ПВО с января 1941 г. генерал-полковник, член ЦК Штерн, бывшие командующие ВВС генералы Локтионов, Смушкевич (оба - кандидаты в члены ЦК) и Рычагов, бывший начальник Разведуправления РККА, также военный летчик генерал-лейтенант Проскуров и другие - в октябре 1941 г. они были расстреляны без суда. Также после начала войны было расстреляно за провальные действия командование Западного фронта (командующий Павлов, начальник штаба Климовских, начальник связи Григорьев, командующий 4 армией Коробков), а заместитель наркома обороны генерал армии Мерецков арестован (освобожден в августе 1941 г., будущий маршал Советского Союза).

Но до этих событий оставалось более двух лет, пока же новое руководство армии смогло в куда более спокойной обстановке готовиться к войне. В предвоенные годы были также освобождены будущий маршал Советского Союза Рокоссовский (под следствием в 1937-40 гг.), генерал Горбатов (в октябре 1939 г. арестован и в 1939 г. приговорен к 15 годам, освобожден в марте 1941 г.); в 1940 г. возвращен на службу уволенный в 1938 г. в связи с исключением из партии комкор Петровский (погиб в 1941 г.).

Если же говорить не о партийном и военном руководстве, а о массовых осуждениях по политическим статьям, то число расстрельных приговоров снизилось более чем на два порядка 2552 в 1939 г. и 1649 в 1940 г., по сравнению с 353 тыс. и 329 тыс. в 1938 и 1939-м, общее же количество осуждения по политическим статьям (64 тыс. и 72 тыс. в 1939 и 1940 гг.) было больше, чем в любой из годов с 1921 по 1929, но меньше, чем в любой из предшествующих лет с 1930 по 1938-й (79 тыс. в 1934 г., в остальные годы - трехзначные цифры). Берия отнюдь не был ангелом, но нормализацию работы НКВД действительно произвел. Более 200 тысяч содержавшихся в ГУЛаг было после его назначения освобождено, а руководство НКВД времен Ежова осуждено в том числе и за незаконные методы следствия.
Вместе с тем, если у оставшихся в живых (находившихся в лагерях или под следствием) появился шанс на реабилитацию, то дела расстрелянных не были пересмотрены посмертно даже там, где сами следователи были осуждены за выбивание показаний - семьи этих людей продолжали жить с клеймом члена семьи репрессированного.

В 1939-40 г. к СССР были присоединены новые территории - находившиеся под властью Польши Западная Украина и Западная Белоруссия, оккупированная Румынией в 1918-40 гг. Бессарабия (правобережная часть Молдавии и юг Одесской области) и принадлежавшая Румынии после Первой мировой войны Буковина (ныне Черновицкая область Украины), независимые буржуазные государства в Прибалтике (население также присоединенной к СССР части Финляндии, в отличие от остальных указанных территорий, практически полностью эвакуировалось в Финляндию).
Во всех этих государствах у власти находились крайне правые диктаторские режимы, были и не связанные с их правительствами массовые движения фашистского толка (враждебная польскому правительству ОУН на Украине; фашистские движения вапсов в Эстонии и "Перконкрустс" в Латвии). Оказались на территории СССР местная буржуазия и некоторое количество русских белоэмигрантов - в общем, обстановка для советских органов госбезопасности была крайне сложной, однако основным методом репрессий стали уже не расстрелы и заключение в лагеря, а депортации, и в целом эти территории от репрессий с "красной" стороны пострадали куда меньше, чем пережившие раскулачивание и ежовщину РСФСР или восток УССР и БССР.
Подробнее о предвоенных репрессиях на новых территориях СССР мы поговорим в следующей части.

В 1939-1940 гг. в состав СССР вошли новые территории - в сентябре 1939 г. были освобождены ранее входившие в состав Польши Западная Белоруссия и Западная Украина (в составе последней - как входившая до Первой мировой войны в состав Российской империи Волынь, по культурным особенностям относительно мало отличавшаяся от Советской Украины, так и бывшая австрийская Галичина с куда бОльшим влиянием националистов и греко-католической церкви), летом 1940 г. - прибалтийские республики (в составе Литвы - также Виленская область, переданная Литве осенью 1939 г. из состава Западной Белоруссии), оккупированная Румынией в 1918-40 гг. Бессарабия (вошедшая в состав Молдавской ССР, за исключением юга с преобладанием русского, болгарского и украинского населения, ставшего Измаильской областью УССР - ныне южные районы Одесской области) и Буковина (Черновицкая область, также бывшая австрийская территория с преобладанием украинского и высокой долей румынского населения). К присоединенным к СССР в это время территориям относится также часть Финляндии, вошедшая в состав Ленинградской области и Карело-Финской ССР, однако оттуда гражданское население было эвакуировано Финляндией.
Общее население Западной Украины и Западной Беларуси составило около 13 миллионов, Эстонии - чуть более миллиона, Латвии - около 2 миллионов, Литвы - около 3 миллионов, Бессарабии и Буковины - более 2 миллионов. Таким образом, в рамках СССР оказалась территория с населением около 20 миллионов (проведенная в конце 1939 г. - уже с Западной Украиной и Западной Белоруссией - перепись населения насчитала в составе СССР всего 170 миллионов человек; таким образом, население новых территорий составило более одной восьмой от довоенного населения СССР).

Внутри СССР оказались территории, жившие предыдущие годы при капитализме - с помещиками, фабрикантами, кулаками (включая переселенцев-колонизаторов - осадников), активистами буржуазных политических партий (в межвоенной Польше, Румынии и Прибалтике у власти находились правые режимы, но и среди оппозиции были силы еще более реакционного характера - ОУН на Украине, вапсы в Эстонии, "Перконкрустс" в Латвии). В руках советского командования также оказались военнослужащие польской армии и служащие силовых структур - из полумиллиона пленных большинство было освобождено сразу; часть - в октябре 1939 г., часть (рядовой состав, призванный из Польши) - передана в оккупированную Германией Польшу, и в плену оставались лишь офицеры и полицейские (чуть менее 14,7 тыс.) и часть рядового и младшего командного состава (около 28 тыс. человек).
Именно к пленным польским офицерам, содержащимся в Смоленске и Калинине, полицейским и жандармам, содержащимся в Харькове, а также заключенным активистам буржуазных партий, помещикам, фабрикантам и т.д. была применена самая кровавая часть репрессий - согласно постановлению ЦК ВКП(б) от 5 марта 1940 г. было расстреляно 21 857 человек, само же решение, многие десятилетия остававшееся в тайне, напоминает ежовские времена.[1] (Историческая ложь. прим мое)
Прочие же репрессии на новых территориях СССР проходили значительно мягче, основным их средством стала депортация.

В 1940 г. из Западной Украины и Западной Белоруссии были высланы осадники (польские колонисты, в основном из бывших военнослужащих), служащие лесной стражи (также выполнявшие полицейские функции), чиновники, капиталисты, крупные землевладельцы, семьи польских офицеров и репрессированных, а также беженцы из Польши, подававшие прошение о выезде на оккупированный Германией территории, но не принятые немцами - всего около 310-330 тыс. человек.
Перед самой войной, в мае-июне 1941 г., было принято решение о депортации из новых территорий СССР следующих категорий:

1. участники контрреволюционных партий и антисоветских националистических организаций;
2. бывшие жандармы, охранники, руководящий состав полиции, тюрем, а также рядовые полицейские и тюремщики при наличии компрометирующих документов;
3. помещики, крупные торговцы, фабриканты и чиновники буржуазных государственных аппаратов;
4. бывшие офицеры и белогвардейцы, в том числе офицеры царской армии и офицеры, служившие в территориальных корпусах Красной Армии (образованных из частей и соединений бывших национальных армий независимых государств Литвы, Латвии и Эстонии после их включения в состав СССР);
5. уголовники;
6. проститутки, зарегистрированные в полиции и продолжающие заниматься прежней деятельностью;
7. члены семей лиц, учтенных по пунктам 1-4;
8. члены семей участников контрреволюционных националистических организаций, главы которых осуждены к высшей мере социальной защиты либо скрываются и перешли на нелегальное положение;
9. бежавшие из бывшей Польши и отказавшиеся принимать советское гражданство;
10. лица, прибывшие из Германии в порядке репатриации, а также немцы, зарегистрированные на выезд и отказывающиеся выехать в Германию.

В результате было арестовано около 20 тысяч человек и депортировано около 90 тысяч (в частности, в трех прибалтийских республиках - арестовано 14,5 тыс., выселено 25,7 тыс. человек).
В Литве, где было репрессировано 15 тысяч человек (большинство - депортировано), только в 1944-53 гг. националисты убьют 25 тыс. сторонников Советской власти и членов их семей, а до того - прямо поучаствуют в уничтожении 200-тысячного еврейского населения, а также местных коммунистов и в 1941-44 гг. - партизан в соседних республиках...

"Именно к пленным польским офицерам, содержащимся в Смоленске и Калинине, полицейским и жандармам, содержащимся в Харькове, а также заключенным активистам буржуазных партий, помещикам, фабрикантам и т.д. была применена самая кровавая часть репрессий - согласно постановлению ЦК ВКП(б) от 5 марта 1940 г. было расстреляно 21 857 человек, само же решение, многие десятилетия остававшееся в тайне, напоминает ежовские времена."Зачем же повторять антисоветские агитки? Вопрос с Катынью разобран достаточно тщательно,чтобы можно было говорить о лживости геббельсовско-горбачевско-польской версии, из которой сплошь торчат белые нитки и которую состряпанные по указанию Горбачева или Ельцина фальшивки типа той, на которую вы дали ссылку, никак не могут доказать. Да и потом - если, допустим на минуту, расстреляли всех польских офицеров ( "в плену оставались лишь офицеры и полицейские (чуть менее 14,7 тыс.)" ) плюс до кучи часть младшего комсостава, то тогда откуда в СССР взялись офицеры для армии Андерса, а потом еще и для армии Берлинга? Почему не расстреляли самого Андерса, который был даже не офицером, а генералом и которого просоветским никак нельзя было посчитать?
Насколько я знаю, какое-то кол-во польских офицеров, полицейских и пр. в 39-40-м расстреляли, но не скопом, а по отдельным личным приговорам суда за конкретные преступления в ходе советско-польской войны, за участие в уничтожении сов. военнопленных после нее, за преступления в отношении польских коммунистов и населения Зап. Белоруссии и Зап. Украины. И это не десятки тысяч, а неск. сотен, максимум неск. тысяч человек и расстреливали их уж точно не в доме отдыха в Катыни и не в Медном.