Парижская коммуна (2)

Парижская коммуна (1) 22 марта на Вандомской площади состоялась демонстрация, в которой приняли участие все противники народной революции: биржевики, реакционные журналисты и офицеры-монархисты (среди демонстрантов был и убийца А. С. Пушкина — Дантес). 

Они осыпали оскорблениями национальных гвардейцев и членов Центрального комитета, открыли по ним стрельбу. После повторных предупреждений национальные гвардейцы пустили в ход оружие. Демонстранты разбежались. Потерпели неудачу и другие попытки контрреволюционных групп оказать сопротивление новой власти. 25 марта, убедившись, что подавляющее большинство населения столицы поддерживает Центральный комитет, мэры, их помощники и депутаты Парижа пошли на соглашение с ЦК и подписали с его делегатами совместную декларацию, призывавшую жителей на выборы в Коммуну.
В качестве временного революционного органа Центральный комитет принял ряд неотложных мер: назначил своих представителей во все министерства, объявил амнистию по политическим делам, заявил о признании условий мирного договора с Германией, постановил отсрочить взнос задолженности по квартплате и задолженности по коммерческим векселям, бесплатно возвратить часть вещей, заложенных в ломбарде, их собственникам и выдать пособия всем нуждающимся жителям столицы. Но вместе с тем общая неготовность пролетариата к подобной борьбе (буржуазия загнала рабочих в угол, принудив действовать поспешно) привела к множеству грубых ошибок Центрального комитета: поход на Версаль был организован слишком поздно, что стало фатальной ошибкой. Большинство членов Национальной гвардии пребывало в плену радужных иллюзий, что все удастся решить мирно, избежав гражданской войны, которую буржуазия неизбежно развязала. Они надеялись, что избрание Коммуны положит конец вражде Парижа и Версаля, заставит правительство действовать в интересах народа.
Критикуя эту крупнейшую ошибку коммунаров, Маркс писал Вильгельму Либкнехту в своём письме от 6-го апреля: «По-видимому, парижане будут побеждены. Это их вина, но вина, которая на деле произошла от чрезмерной честности. Центральный комитет, а затем и Коммуна дали чудовищному выродку Тьеру время сосредоточить вражеские силы». Маркс называл это следствием того, что «они безрассудно не хотели начинать гражданской войны, как будто Тьер не начал её сам своей попыткой насильственного разоружения Парижа, как будто Национальное собрание, призванное лишь для решения вопроса о войне или мире с пруссаками, не объявило немедленно войну республике!»

Ошибку руководителей Комитета в Париже Маркс усматривал и в том, что «стремясь избежать упрёка даже в малейшем намерении противозаконно захватить власть, они потеряли драгоценные мгновения на выборы Коммуны, организация которых и т. д. опять-таки потребовала времени, — а следовало немедленно двинуться на Версаль после поражения реакции в Париже (на Вандомской площади)» (К. Маркс, Ф. Энгельс, Собр. соч., изд. 2, т. 33, с. 169). Известия о революции и бегстве Тьера в Версаль всколыхнули и провинцию. В ряде городов, преимущественно на юге, вне оккупационных зон Германии, вспыхнули народные восстания, провозглашались коммуны.

Первым поднялся Лион, издавна являвшийся очагом революционных выступлений рабочего класса. Восстание в Лионе вспыхнуло 22 марта, но ещё за два дня до того, на собрании делегатов Национальной гвардии рабочий Роше, член Интернационала, внес предложение поддержать Париж, захватить ратушу и форты, провозгласить Лионскую коммуну. 24 марта из Парижа прибыла делегация ЦК во главе с членом Интернационала Амуру. 18 батальонов лионской национальной гвардии из 24-х заявило о своей солидарности с Национальной гвардией Парижа. Но и здесь созданная для управления городом и подготовки выборов в Коммуну временная комиссия не приняла решительных мер, не заняла ведущих учреждений, не связалась с рабочими организациями. Снижение налогов, бережливое расходование общественных средств, меры по улучшению положения трудящихся – так формулировали в совместном обращении к лионцам Центральный комитет Национальной гвардии и Демократический комитет республиканского союза свои задачи. Однако уже на следующий день восстание в Лионе было подавлено прибывшими из Бельфора по вызову представителей старой власти отрядами мобильной гвардии. Но выступления в поддержку Парижа продолжались в Лионе и далее.
22 апреля около 5 тыс. демонстрантов задержали на одном из лионских вокзалов поезд с грузом пороха, предназначавшегося для Версаля. 30 апреля в рабочих кварталах Лиона — Гийотьер и Круа-Русс — были построены баррикады, при защите которых было убито и ранено войсками несколько десятков человек. Однако уже на следующий день лионское восстание было второй раз подавлено. Активную роль в этих восстаниях играли уполномоченные Парижской Коммуны Альбер Леблан, Шарль Дюмон и Коле де Тайяк.
В Сент-Этьенне также начались волнения. 24-ого марта демонстранты захватили ратушу. 26-го – Центральный комитет Национальной гвардии Сент-Этьенне выдвинул задачу создания Коммуны. Выборы в неё были назначены на 29-е. Но ещё до этого войска без боя вновь заняли ратушу.
В Крезо – крупнейшем центре французской металлургии, машиностроения и военной индустрии – обстановка была весьма напряжённой ещё в начале 1870-х годов, когда здесь произошла крупная стачка шахтёров. Известия о событиях 18 марта в Париже всколыхнули пролетариев Крезо, сильно страдавших от безработицы, низких заработков и роста цен. 20 марта Республиканский социалистический комитет города решил провести демонстрацию Национальной гвардии в поддержку Парижа. 24 марта на собрании рабочих и демократов Крезо была принята резолюция солидарности с революционным Парижем. 25 марта состоялось собрание, на котором делегат от Парижа, член Интернационала Альбер Леблан заявил, что подобно тому, как революция 1789–1793 гг. освободила буржуазию, революция 1871 г. должна освободить пролетариат.
Утром следующего дня на смотре национальных гвардейцев Леблан обратился к ним с призывом поднять в Крезо красное знамя Революции, которое развевается в Париже. Солдаты побратались с национальными гвардейцами, а популярный среди населения мэр города Ж.-Б. Дюме, рабочий-социалист, произнес речь, в которой заявил, что версальское правительство предает республику, и призвал жителей Крезо последовать примеру Парижа. Тут же была избрана временная Коммуна в составе 32 человек (рабочих, ремесленников, торговцев). На совещании её членов было решено занять вокзал, почту и телеграф. Однако осуществить это решение не удалось, в силу препятствий со стороны властей. 27 марта с отрядом войск в Крезо прибыл префект, собрания запретили, рабочих разоружили, а Коммуна была арестована.
25 марта восстание вспыхнуло в Тулузе. Коммунары захватили ратушу, но под угрозой артобстрела со стороны армии были вынуждены сдаться.
В Нарбонне, где во главе движения стоял видный демократ Эмиль Дижон, 24 марта национальные гвардейцы завладели ратушей и другими правительственными зданиями. Была провозглашена Коммуна. Солдаты, не оказавшие сопротивления восставшему народу, были выведены из города. 27 марта в Нарбонн прибыли делегации из соседних городов и местечек. 31 марта все баррикады были разрушены введенными частями армии. Руководители движения оставили ратушу под угрозой артобстрела. Восстание было подавлено. Дольше других революционных коммун, провозглашённых в эти дни в провинции, продержалась Марсельская. 23 марта с возгласами «Да здравствует Париж!» многотысячная толпа демонстрантов захватила здание марсельской префектуры и арестовала некоторых представителей власти. Командующий гарнизоном Марселя генерал Эспиван де Вильбуайе вывел войска из города и укрепился неподалёку от него, в местечке Обань. Власть в Марселе перешла в руки департаментской комиссии. В её состав вошли буржуазные радикалы и социалистически настроенные рабочие. Председателем комиссии был избран радикал Гастон Кремье, популярный в городе адвокат. Однако новый орган власти, как и Париж, не проявил должной решительности, не организовал похода против укрывшихся в Обане правительственных войск, не принял необходимых мер для укрепления города, допустил вывоз всей наличности местного банка, чем подписал себе смертный приговор. Новая власть, созданная в эти дни в Марселе, упустила многое: не вооружила национальных гвардейцев и солдат, примкнувших к движению, не заняла стратегических позиций, медля и не решаясь предпринять ничего серьезного. На 5 апреля были назначены выборы в Коммуну, но 4-го правительственные войска, насчитывавшие 6–7 тыс. человек, вступили в Марсель. После ожесточённого артиллерийского обстрела они захватили префектуру. К вечеру восстание было подавлено. У Национальной гвардии было отобрано оружие. Военный суд жестоко расправился с руководителями восстания. Сам Кремье был расстрелян.
Причины быстрого подавления всех провинциальных коммун состояли прежде всего в том, что ведущую роль в руководстве движением в провинции играли мелкобуржуазные демократы и буржуазные радикалы, не проявившие должной решительности в борьбе с контрреволюцией, искавшие мирного выхода из ситуации, не понимая, что им уже объявлена беспощадная война и враг совершенно не стремится капитулировать. К тому же трудящиеся провинциальных городов не испытали во время войны таких страшных страданий, какие пришлось пережить трудящимся Парижа, и потому были настроены менее революционно, зачастую не понимая целей восставших и не видя смысла в восстании. Отрицательные последствия имело и то обстоятельство, что часть французской территории была оккупирована немецкими войсками, оказывавшими активную поддержку представителям версальского правительства. Выступления в поддержку Парижа охватили большую часть страны, но очень скоро были подавлены.
Правительство Коммуны и общественные организации вели значительную работу по поддержанию связей с провинцией. В инструкциях, которыми снабжались делегаты Парижской Коммуны, отправляемые в провинцию, предлагалось «действовать через рабочих», открывать цели своей миссии «только надёжным политическим друзьям, распространять с помощью газет и листовок сведения о сущности программы Коммуны, стараться отвратить солдат от войны против Парижа». Чтобы заставить Версальское собрание уйти со сцены, предлагались такие меры, как прекращение уплаты налогов, демобилизация всех находящихся под ружьём солдат, освобождение всех граждан от подчинения приказам представителей старой власти. Но обращение это появилось слишком поздно и уже не могло ничего изменить.
Одной из важнейших проблем, от успешного решения которой во многом зависела судьба Коммуны, была проблема союза между рабочими и крестьянством. Ещё за 20 лет до Коммуны Маркс, отмечая разорение и пролетаризацию широких слоёв крестьянства под влиянием развития капитализма и политики буржуазного государства, писал: «Только падение капитала может поднять крестьянина, только антикапиталистическое, пролетарское правительство может положить конец его экономической нищете и общественной деградации». (К. Маркс. Классовая борьба во Франции с 1848 по 1850 г. К. Маркс, Ф. Энгельс, Собр. соч., изд. 2, т. 7, с. 86. ).

За время Второй империи положение основной массы крестьянства ещё более ухудшилось. Это обстоятельство создавало реальную возможность осуществления союза между трудовыми слоями сельского населения и рабочим классом Парижа и других городов. Правда, некоторые деятели Коммуны ошибочно изображали всех крестьян политически отсталыми и реакционно настроенными людьми, что несколько отталкивало последних от нее. Но были в публицистике Коммуны и высказывания иного рода.

Особенно отчётливо идею общности интересов трудящихся города и деревни и необходимости их тесного союза в борьбе против общего врага – версальской контрреволюции – выражала писательница-социалистка Андре Лео. Её перу принадлежит обращение «К трудящимся деревни», опубликованное первоначально в виде газетной статьи и распространявшееся затем в виде листовки, экземпляры которой сбрасывались с воздушных шаров. Обращение начиналось словами: «Брат, тебя обманывают. Наши интересы одни и те же. То, чего требую я, хочешь и ты; освобождение, которого добиваюсь я, будет и твоим освобождением… Разве не безразлично, как называется эксплуататор: богатый землевладелец или промышленник?». Упрочнение республиканского строя, упразднение огромных окладов высшего чиновничества, освобождение трудящихся от налогов, уменьшение налогов на мелких земельных собственников, конфискация и распродажа имущества виновников войны для уплаты военной контрибуции, бесплатность суда, выборность всех органов местной власти, всеобщее бесплатное обучение – именно такие были важнейшие преобразования, которые намечались в этом документе в интересах широких слоёв сельского населения. «Париж хочет земли — для крестьян, орудий труда — для рабочих, работы — для всех», — так заканчивалась эта листовка.
Революция в Париже всколыхнула и Алжир. Во всех крупных алжирских городах происходили массовые демонстрации солидарности с революционным Парижем. Слабой стороной этого движения было то, что его руководители игнорировали национальные устремления коренного населения, поднявшегося на освободительную борьбу против французского колониального гнёта, что лишило их поддержки последних. Не заняли последовательно интернационалистской позиции в этом вопросе и многие коммунары Парижа. Это облегчило версальскому правительству подавление коммунарского движения, а затем и национально-освободительного восстания в Алжире.
28 марта на площади перед ратушей при огромном стечении народа, в присутствии многочисленных батальонов национальной гвардии, в обстановке всеобщего ликования состоялось торжественное провозглашение Коммуны. Вечером того же дня под председательством старейшего по возрасту депутата Шарля Беле состоялось первое заседание нового революционного правительства. На следующем заседании, 29 марта, Беле произнёс программную речь, в которой изложил своё понимание задач революции 18 марта как движения, имеющего целью обеспечить республиканский строй и коммунальное самоуправление. «Мир и труд! Вот наше будущее, — говорил Беле. — Вот залог нашего реванша и нашего социального возрождения. И понятая таким образом Республика ещё может сделать Францию поддержкой слабых, защитницей трудящихся, надеждой угнетённых всего мира и основой всемирной республики».
Следует заметить, что Коммуна была государством принципиально нового типа. Еще до становления её Маркс предсказывал, что теперь государственную машину следует не укреплять, а разрушить. Но чем её заменить? «На этот вопрос в 1847 году, в «Коммунистическом Манифесте», Маркс давал ответ еще совершенно абстрактный, вернее, указывающий задачи, но не способы их разрешения. Заменить «организацией пролетариата в господствующий класс», «завоеванием демократии» — таков был ответ «Коммунистического Манифеста»» – пишет Ленин в «Государстве и революции».
«Не вдаваясь в утопии, Маркс от опыта массового движения ждал ответа на вопрос о том, в какие конкретные формы эта организация пролетариата, как господствующего класса, станет выливаться, каким именно образом эта организация будет совмещена с наиболее полным и последовательным «завоеванием демократии… Опыт Коммуны, как бы он ни был мал, Маркс подвергает в «Гражданской войне во Франции» самому внимательному анализу».
Приведем упомянутые Ильичом цитаты: «В XIX веке развилась происходящая от средних веков «централизованная государственная власть с ее вездесущими органами: постоянной армией, полицией, бюрократией, духовенством, судейским сословием». С развитием классового антагонизма между капиталом и трудом «государственная власть принимала все более и более характер общественной власти для угнетения труда, характер машины классового господства. После каждой революции, означающей известный шаг вперед классовой борьбы, чисто угнетательский характер государственной власти выступает наружу все более и более открыто. Государственная власть после революции 1848— 1849 гг. становится национальным орудием войны капитала против труда. Вторая империя закрепляет это…Прямой противоположностью империи была Коммуна. Она была определенной формой такой республики, которая должна была устранить не только монархическую форму классового господства, но и самое классовое господство…».

Каково же было государство, которое она начала создавать? Ответ на это там же даёт Маркс: «…. Первым декретом Коммуны было уничтожение постоянного войска и замена его вооруженным народом…». Таким образом, Коммуна была государством принципиально нового типа. Государством подлинно-социальным и подлинно-демократическим.
Самым важным из мероприятий Коммуны в области экономики был декрет от 16 апреля о брошенных и бездействующих мастерских. Декрет поручал рабочим синдикальным палатам создать комиссию по обследованию мастерских, брошенных их хозяевами, составить проект возобновления работы в этих мастерских силами кооперативной ассоциации занятых в них рабочих и разработать устав этих ассоциаций. Той же комиссии предлагалось «учредить третейский суд, который в случае возвращения хозяев должен будет установить условия окончательной передачи этих мастерских рабочим ассоциациям и размер возмещения, который эти ассоциации должны будут уплатить бывшим хозяевам». На комиссию по обследованию мастерских возлагалась обязанность представить отчёт о своей деятельности в Комиссию труда и обмена, которая и должна была выработать «проект декрета, отвечающего интересам как Коммуны, так и рабочих». Декрет этот был радостно воспринят рабочими.
Как истинно народное правительство, Коммуна уделяла большое внимание улучшению материального положения широких слоёв парижского населения, резко ухудшившегося в результате войны и осады, а также политики Национального собрания. Первыми мерами, принятыми в связи с этим новой властью, были постановления об отмене продажи не выкупленных из ломбарда вещей, об отсрочке на один месяц оплаты купленных в кредит товаров и о запрещении домовладельцам выселять жильцов, задолжавших квартирную плату. 29 марта Коммуна и вовсе приняла декрет об отмене задолженности по квартирной плате за время с 1 октября 1870 года по 1 июля 1871 года; уже внесённая за эти девять месяцев плата зачислялась в счёт будущих сроков. В результате с населения Парижа был снят долг в 400 млн. франков, что еще сильнее повысило популярность революционного правительства у народных масс. 25 апреля был издан декрет о реквизиции пустующих квартир и о заселении их жителями районов, подвергавшихся обстрелу версальской артиллерией.

Но «дом разделенный устоять не может». Этот принцип относился и к Парижской Коммуне, раздираемой изнутри борьбой различных политических группировок. Разногласия вызывало в Коммуне обсуждение социально-экономических мероприятий. Прудонисты правого крыла выступали против решительных мер в отношении частной собственности, на которых настаивали бланкисты, левые прудонисты и люди, близкие к марксизму. Прудонист Рулье, выражая недовольство декретом об отмене ночного труда в пекарнях, утверждал, что, издав такое постановление, Коммуна стала «скорее на путь коммунизма, нежели коммунализма».
Постепенно внутри Коммуны складывалась оппозиционная группировка, состоявшая в основном из прудонистов. Окончательно сложилась она 28 апреля – 1 мая при обсуждении вопроса о создании Комитета общественного спасения, наделённого правом контроля над всеми комиссиями и делегациями Коммуны. Те, кто голосовал за создание такого высшего органа власти, а их было 45 человек, мотивировали свою позицию ссылкой на тяжёлое положение на фронте и на необходимость принятия чрезвычайных мер для спасения Коммуны. Группа из 17 членов голосовала против организации Комитета общественного спасения, заявив, что учреждение его привело бы к созданию диктаторской власти, несовместимой с принципами демократии. Члены Интернационала, входившие в состав Коммуны, раскололись в этом вопросе: часть из них примыкала к «меньшинству», а часть – к «большинству». Пререкания внутри Коммуны длились до последнего её заседания, что и подвело коммунаров.
Не дремали и контрреволюционные элементы, старательно саботируя работу правительственных органов Коммуны на всех уровнях, до каких могли дотянуться, но в отношении версальской агентуры очень быстро была налажена сеть борьбы, так что серьезного ущерба саботаж и пропаганда буржуазии Коммуне не нанесли. Однако все эти обстоятельства: фатальная медлительность и нерешительность Парижа, разобщенность делегатов Коммуны и политическая борьба между ними, контрреволюционный саботаж, отсутствие полноценной связи с деревней (как мы помним, крестьянство в большей своей массе не видело ничего дальше послаблений ростовщичества и сохранения своей мелкой собственности) и изолированность Парижа в силу падения всех провинциальных Коммун – всё это неизбежно привело к краху первой в мире пролетарской революции.
Первые схватки между коммунарами и версальцами начались в конце марта. К этому времени между правительством Тьера и командованием немецких оккупационных войск было заключено соглашение: версальцам было разрешено увеличить численность своей армии вдвое. 60 тыс. французских солдат были отпущены из плена. 

2 апреля версальская армия начала наступление на Париж. Возмущённые этим нападением коммунары потребовали организации немедленного похода на Версаль. Поход начался утром 3 апреля. Но начался он слишком поздно и был плохо подготовлен. Коммунары не взяли с собой достаточного количества полевых орудий, так как были уверены, что версальцы не окажут серьёзного сопротивления. В ходе боёв обнаружилась необоснованность этих расчётов. Форт Мон-Вальерьен, на нейтралитет которого рассчитывали коммунары, открыл сильный огонь по наступающим отрядам, которыми командовал член Коммуны Бержере. Он пытался продолжить наступление, но превосходящие по численности версальцы заставили коммунаров отступить. Отряд парижан под начальством члена Коммуны Флуранса был разбит. Сам он был захвачен жандармами и зверски убит. Другая колонна, которую вели члены Коммуны Эд, Ранвье и Авриаль, сначала успешно продвинулась вперёд, но вскоре и она была остановлена и отброшена назад. Левая колонна, которою командовал член Коммуны Дюваль, достигла ближайших подступов к Версалю. Но нехватка артиллерии и снарядов помешала дальнейшему продвижению коммунаров. Были вынуждены отступить и они. Утром следующего дня отряд Дюваля был окружён и взят в плен. Вероломно нарушив обещание сохранить жизнь пленным коммунарам, данное генералом Винуа, версальцы расстреляли Дюваля и двух других командиров национальной гвардии.
Неудачный исход боёв 3–4 апреля побудил Военную комиссию Коммуны заняться реорганизацией вооружённых сил. Был принят ряд мер для укрепления порядка и дисциплины в войсках. Комендантом парижского укрепленного района был назначен талантливый и энергичный военачальник генерал Ярослав Домбровский. Другой видный польский революционер, Валерий Врублевский, командовал южным участком фронта. Общее руководство вооружённой борьбой было передано военному делегату генералу Клюзере, но он не выходил дальше тактики пассивной обороны.
Соотношение военных сил складывалось крайне неблагоприятно для коммунаров. К концу апреля и началу мая число бойцов национальной гвардии на линии укреплений составляло только 15–16 тыс. человек, т. е. в восемь раз меньше, чем у версальцев.
30 апреля в связи с ухудшением положения на фронте Клюзере был смещён и арестован. На пост военного делегата был назначен бывший начальник главного штаба, кадровый офицер полковник Россель. Он предпринял ряд мер по укреплению и реорганизации вооружённых сил и совместно с Домбровским разработал план контрнаступления на Версаль. Но огромное численное превосходство версальцев привело к тому, что осуществить этот план оказалось попросту невозможно. 9 мая пал форт Исси, бывший важным опорным пунктом коммунаров на южном участке фронта. Россель подал в отставку, написал вызывающее письмо на имя членов Коммуны, был смещён и арестован, но бежал из-под ареста. Во главе Военной делегации был поставлен Делеклюз: стойкий революционер, но малокомпетентный в военных делах человек.
В середине мая версальцы вплотную подошли к крепостному валу Парижа. 20 мая 300 версальских орудий начали массированный обстрел крепостной стены. 21 мая версальцы вторглись в Париж через разрушенные бомбардировкой и оставленные их защитниками ворота Сен-Клу, на которые указал солдатам один из шпионов. К утру 22 мая в Париж вступило около 100 тыс. солдат правительственных войск. К концу этого дня в руках армии Тьера находилась уже четвёртая часть города.
Немецкие оккупационные войска, занимавшие восточную и северо-восточную часть окрестностей Парижа и союзные Версалю, пропустили отряды версальской армии, которые получили, таким образом, возможность проникнуть в город через пункты, откуда коммунары не ожидали появления врага и где они не подготовились к отпору. Вследствие этого уже 23 мая версальцы завладели высотами Монмартра.
Стойкое сопротивление встретила армия реакционной контрреволюции на площади Согласия, где под руководством члена Коммуны полковника Брюнеля были возведены три редута, которые несколько сот бойцов в течение 50 часов отстаивали против двух версальских дивизий. Исключительную стойкость проявили и отряды коммунаров, действовавшие под общим руководством генерала Врублевского.

Особенно упорный характер приняла оборона коммунаров 25–27 мая, когда основной ареной борьбы стали рабочие кварталы восточной и северо-восточной части Парижа, особенно Бельвилль, где главным руководителем обороны был член Коммуны Габриэль Ранвье. С боем отстаивали здесь каждый квартал, каждую улицу героические бойцы первой пролетарской революции. Женщины не отставали от мужчин, дети подражали взрослым. Одна из самых кровопролитных схваток произошла на кладбище Пер-Лашез, где были расстреляны все взятые в плен коммунары. Только 28 мая, через неделю после начала непрерывных ожесточённых боёв, было сломлено мужественное сопротивление защитников Коммуны. Первая в мире пролетарская революция 1871 года была утоплена в крови. Многие видные деятели Коммуны, в том числе секретарь парижских секций Интернационала Варлен, прокурор Риго, член ЦК национальной гвардии Эдуар Моро, делегат общей безопасности Ферре, были расстреляны. Некоторые другие умерли от ран и болезней. 36 тыс. человек были преданы военным судам, заседавшим до 1876 г.
Обвиняемые проявили на суде исключительную стойкость. «Я не буду скрывать того, что есть, — заявил член Интернационала рабочий Жантон, — и скажу, что при империи я боролся за республику, а при буржуазной республике буду бороться за республику социальную». «Вся моя жизнь принадлежит социальной революции, и я принимаю на себя ответственность за все свои действия без исключения», – сказала на суде бесстрашная коммунарка Луиза Мишель, «красная дева Монмартра».
Общее число расстрелянных, заключённых в тюрьмы, сосланных на каторгу достигло 70 тыс. человек. Вместе с эмигрировавшими за границу рабочий и демократический Париж потерял не менее 100 тыс. своих лучших бойцов.
Причины падения Парижской Коммуны
Пусть Коммуна и просуществовала только 72 дня и пала в неравной борьбе с французской контрреволюцией, поддержанной немецкой военной машиной, но, несмотря на короткий срок своего существования, она оставила неизгладимый след в истории освободительной борьбы рабочего класса Франции и всего мира. Она дала нам важнейший урок и важнейший исторический опыт, доказав, что «рабочий класс не может просто овладеть готовой государственной машиной и пустить ее в ход для своих собственных целей», как в работе «Гражданская война во Франции» отметил Маркс, он должен полностью уничтожить её, возведя на её месте принципиально новое государство, государство диктатуры народа, трудящихся масс, что и есть подлинная демократия, лишенная эксплуатации человека человеком.
Но было и над чем задуматься. Почему Коммуна потерпела поражение?
Во-первых, сыграл свою роль недостаточный уровень развития капитализма во Франции второй половины XIX-го века. Большая часть французских пролетариев всё ещё находилась на средних и мелких предприятиях. Это задерживало рост их классовой сознательности, препятствовало созданию единой политической организации. Когда Парижской Коммуне была необходима поддержка всей страны, рабочие выступили разрозненно и несвоевременно. Восстания были быстро подавлены правительственными войсками.
Во-вторых, отсутствие единого политического руководства. Революционеры были представлены несколькими течениями — марксисты, бакунисты, бланкисты, необабувисты и левые прудонисты. Руководство Коммуны не смогло правильно рассмотреть вопрос о союзниках пролетариата в его борьбе. Не была установлена связь между городом и деревней. Это привело к тому, что крестьяне повели себя пассивно и не поддержали революцию, а где-то даже выступили реакционно. Коммуна лишила себя сильного союзника. Кроме того, её правительство не было однородным. Из-за наличия разногласий между представителями политического состава Коммуны выработать единую революционную тактику было невозможно.
Как следствие этого, пассивность и нерешительность Коммуны в ответственные моменты. Сначала был упущен момент для наступления на Версаль и разгрома капиталистического правительства. Когда же решение было принято, Тьер уже собрал верные буржуазии войска и сам начал наступление на революционный Париж. Не были взяты под контроль гигантские фонды Французского банка(где находилось около 3 млрд. франков). Не в полной мере была организована борьба с контрреволюцией. Коммунары не смогли в достаточной мере использовать имевшиеся материальные и людские ресурсы.
Важным фактором, оказавшим решающее влияние на судьбу Коммуны, стало присутствие во Франции германских оккупационных войск. Поддержка, оказанная французской контрреволюционной буржуазии иноземными оккупантами, не дала развернуться движению в поддержку Парижской Коммуны. Германские войска выпустили более 100 тысяч пленных французских солдат, вооружили их и позволили беспрепятственно пройти в Париж.
Опыт Коммуны наглядно доказал необходимость самостоятельной политической партии пролетариата, как высшей формы организации класса. В сентябре 1871 г. на Лондонской конференции Первого Интернационала была принята составленная Марксом и Энгельсом резолюция «О политическом действии рабочего класса». В этом документе подчёркивалось, что «против объединённой власти имущих классов рабочий класс может действовать как класс, только организовавшись в особую политическую партию, противостоящую всем старым партиям, созданным имущими классами».
Российские революционеры учли опыт Парижской Коммуны. Спустя 46 лет, в ходе Великой Октябрьской социалистической революции, большевикам пришлось пройти через те же испытания. Российские коммунисты создали теорию, отвечавшую требованиям времени, и крепкую партию, способную повести за собой рабочие массы. Они установили прочную связь с крестьянством и привлекли на свою сторону большинство населения страны.

Помня о разнородности политического состава Парижской Коммуны, об огромном количестве разногласий между ними, которые тормозили принятие важных решений, большевики отказались создавать «широкое» социалистическое правительство и включать в состав СНК эсеров и меньшевиков. В первый Совет Народных Комиссаров кроме большевиков были допущены лишь несколько левых эсеров. Лично Владимиром Лениным был разработан план по одновременной национализации банков Петрограда. 14 ноября они все были заняты отрядами Красной гвардии. Декретом ВЦИК была объявлена монополия банковского дела, и частные банки влились в Государственный (Народный) банк. Большевики лишили финансовый капитал его главной опоры и одновременно укрепили своё положение.
Как и Франция, Россия столкнулась с проблемой присутствия оккупационных войск. Быстро подписав жизненно необходимый мир, Советская Россия защитила революцию от немецких штыков и не позволила повториться парижскому сценарию. И хотя германские империалисты, как и во Франции, поддерживали русскую контрреволюцию, долго продержаться они не смогли. Всего через год после подписания Брестского мира в самой Германии происходит революция, Брестский договор денонсируется, а немецкие войска покидают занятые ими территории.
Источник