Демократия 1917-1922 (четвертая часть)

Демократия 1917-1922 (третья часть) Следствием Брестского мира стала германская оккупация Украины, Белоруссии и остававшихся неоккупированными территорий Латвии и Эстонии. Впоследствии германские войска захватили также Крым и Донскую область. Германские войска также высадились на территории Грузии, куда их пригласило само меньшевистское правительство, боявшееся немецких союзников - турок.

Наиболее важную роль из прогерманских правительств сыграли режим гетмана Скоропадского на Украине и правительство "Всевеликого Войска Донского" во главе с атаманом Красновым на Дону - в то время как в Грузии гражданское управление осталось в руках тех же меньшевиков, Белоруссия оказалась под прямым военным управлением (белорусским националистам из виртуальной БНР так и не удалось добиться признания и получить хоть какие-то полномочия), а Латвия и Эстония оказались превращены в "Великое герцогство Балтийское" под властью местных помещиков-немцев, фактически инкорпорированное в состав Германии.
Режим гетмана Скоропадского был установлен на германских штыках, однако свержение Центральной рады оказалось для немцев поначалу легкой задачей. Если в национальном вопросе Скоропадский занял умеренную позицию, балансируя между русскими и украинскими националистами, то в социальном его правительство изначально заняло реакционную позицию с опорой на местных помещиков и часть крупного капитала.
Опубликованная 29 апреля "Грамота ко всему украинскому народу" содержала такую социально-экономическую программу: Права частной собственности, как фундамент культуры и цивилизации, восстанавливаются в полном объёме и все распоряжения бывшего украинского правительства, а также временного правительства Российского отменяются и уничтожаются. Восстанавливается полная свобода совершения купчих по покупке и продаже земли. Вместе с тем будут приняты меры к отчуждению земель по действительной их стоимости у крупных собственников, для наделения земельными участками малоземельных хлеборобов. Одновременно будут твердо обеспечены права рабочего класса. Особенное внимание будет обращено на улучшение правового положения и условий труда железнодорожных служащих, которые, при исключительно тяжёлых условиях, ни на один час не оставляли своей ответственной работы. В области экономической и финансовой восстанавливается полная свобода торговли. Открывается широкий простор частному предприятию и инициативе. (по более поздним словам самого Скоропадского, наделение землей за выкуп предназначалось для "малоземельных", а не безземельных крестьян - в общем, даже столь куцая аграрная реформа пошла бы на пользу прежде всего зажиточной части деревни)
Показательно, что "Законы о временном государственном устройстве Украины", дававшие гетману фактически монархическую власть, не предусматривали создания никакого представительного законодательного органа - вместо этого законы представлялись Советом министров на утверждение гетману. Несмотря на стремление Скоропадского опереться не только на помещиков, но и на богатых крестьян, реквизиции в пользу Германии вызвали недовольство почти всей деревни, и к моменту ухода немцев против него поднялись одновременно и украинские националисты (основная часть которых еще была номинально "социалистами"), и большевики, и анархисты.
Куда более довольными его правлением были русские правые на Украине - хотя украинизация и зависимость от Германии их смущали, тем не менее для многих от части кадетов (включая перешедшего на германофильские позиции Милюкова, переехавшего в Киев) и более правых (занявших большинство позиций в командном составе гетманской армии).
14 ноября 1918 г., после поражения Центральных держав, Скоропадский объявил о желании вступить в федеративный союз с [белой] Россией; главкомом был назначен генерал Келлер - вскоре его открыто централистская и монархическая позиция вынудили Скоропадского отправить его в отставку. Впрочем, это не помогло - белые не смогли бы оказать гетманату поддержку из-за территориальной удаленности, а петлюровцы одержали над ними легкую победу сразу после ухода германских войск, за которыми он и бежал в декабре 1918 г. Рядом сходств с гетманским обладал и режим "Всевеликого войска Донского" во главе с атаманом Красновым, с самого начала пользовавшимся поддержкой Германии и из-за этого находившегося в сложных отношениях с действовавшей тогда на Северном Кавказе Добровольческой армией.
В письме 28 июня германскому кайзер Вильгельму II Краснов весьма откровенно высказывал свой стремление превратить Дон в сырьевой придаток Германии: Всевеликое Войско Донское предоставляет Германской Империи права преимущественного вывоза избытков за удовлетворением местных потребностей хлеба, зерном и мукой, кожевенных товаров и сырья, шерсти, рыбных товаров, растительных и животных жиров и масла и изделий из них, табачных товаров и изделий, скота и лошадей, вина виноградного и других продуктов садоводства и земледелия, взамен чего Германская Империя доставит сельскохозяйственные машины, химические продукты и дубильные экстракты, оборудование экспедиции заготовления государственных бумаг с соответствующим запасом материалов, оборудование суконных, хлопчато-бумажных, кожевенных, химических, сахарных и других заводов и электротехнические принадлежности. Кроме того, правительство Всевеликого Войска Донского предоставит Германской промышленности особые льготы по помещению капиталов в Донские предприятия промышленные и торговые, в частности по устройству и эксплоатации новых водных и иных путей.

Взамен Краснов просил у Германии разрешить в его пользу территориальный спор с гетманатом за Таганрог, а также присоединить никогда не входившие в Область Войска Донского Царицын, Воронеж и Камышин. Конец Краснова оказался не менее бесславным - под давлением Антанты и Деникина он в 1919 г. был вынужден уйти с поста атамана и уехал в Германию, где впоследствии стал прислужником нацистов, за что и был повешен в 1947 г.
КОМУЧ и ВСП

Логичным продолжением политики Временного правительства и деклараций правоэсеровского большинства Учредительного собрания стала политика КОМУЧа – Комитета членов Учредительного собрания, взявшего власть в Поволжье (при претензиях на общероссийскую власть, не поддерживавшуюся другими антибольшевистскими правительствами) в июне 1918 г.
Основу гражданских органов власти КОМУЧ составили эсеры; трудовое ведомство возглавил меньшевик Майский (при том, что руководство меньшевистской партии, в которой доминировало крыло Мартова, его действия не поддержало). Двойственность политики КОМУЧа проявилась в сохранении национализации земли (в соответствии с постановлением Учредительного собрания, фактически повторившего советский декрет) при осуществлении денационализации банков. Промышленные предприятия, национализированные Советской властью, также денационализировались (до возвращения старым владельцам управлялись местными органами власти). Сохранялся 8-часовой рабочий день. Отменялись твердые цены на хлеб, что было выгодно верхушке крестьянства, но не городскому населению.
На местах как органы власти были восстановлены городские думы и земские управы, при этом большевики и даже выступившие против них в июле левые эсеры были запрещены и к выборам не допущены.

В отличие от большинства белых правительств, КОМУЧ заявил о поддержке федеративного строя, однако «окончательное» решение об автономии возлагал на Учредительное собрание, поэтому автономия Башкирии была признана им как временная. При такой половинчатой политике КОМУЧ репрессиями против большевиков и мобилизацией в «Народную армию» настроил против себя большинство населения и всё более опирался на офицерство, верхушка которого, в свою очередь, была настроена куда правее эсеров. Но до того, как «демократическая контрреволюция» была отброшена, произошло объединение КОМУЧа с другим антисоветским правительством – Временным сибирским правительством под председательством Вологодского в Омске. Это правительство (противопоставившее себя еще одному эсеровскому квазиправительственному органу под председательством Дербера, размещавшемуся во Владивостоке) изначально было правее КОМУЧа. В своей декларации оно (впрочем, как и КОМУЧ в «Приказе № 1») не коснулось социальных вопросов, а всероссийскую государственность предлагало «воссоздавать», таким образом не признавая роль общероссийской власти за КОМУЧем. В отличие от КОМУЧа, провозглашавшего превращение Советов в «чисто рабочие» организации без государственной власти (и, естественно, с изгнанием большевиков), правительство Вологодского просто запретило их, предложив рабочим создать взамен лишь профсоюзы. Наконец, в отличие от сохранившего национализацию земли КОМУЧа, правительство Вологодского уже 6 июля объявило о возвращении сельскохозяйственных имений их прежним владельцам.
Еще одной силой оказалось Оренбургское казачье войско – атаман Дутов в августе потребовал считать всю занимаемую войском территорию автономией, принадлежащей казакам по праву завоевания (!).
В конце концов компромисс между двумя правительствами был достигнут в сентябре 1918 г. на Государственном совещании в Уфе – власть передавалась Директории из 5 членов и 5 заместителей (с большой долей военных и политиков кадетского толка), КОМУЧ сохранялся при ней как совещательный орган, земля сохранялась «до Учредительного собрания» в руках фактических пользователей.
Деятельность Директории, впрочем, оказалась весьма короткой – уже чрез два месяца она была свергнута заговорщиками, приведшими к единолично власти адмирала Колчака, и «демократической контрреволюции» пришел конец. Аналогичная судьба ждала еще два правительства сходного толка в отдаленных от Поволжья и Сибири регионах – на Севере эсеровско-энесовское Временное управление Северной области было свергнуто правыми военными еще в сентябре, а после посредничества Антанты во главу области вернулся энес Чайковский, но в новом правительстве преобладали кадеты, с января же 1919 г. область фактически возглавил генерал Миллер как генерал-губернатор.

В том же январе 1919 г. англичане разогнали и Закаспийское временное правительство эсера Фунтикова, управлявшего большей частью современной Туркмении с июля 1918 г. После сворачивания интервенции и до полного поражения белых в Закаспии им управляли военные, подчинявшиеся генералу Деникину как главкому ВСЮР. 

Белое подполье 1918 года
Подписание Брестского мира, запрет кадетской партии (более правые партии были запрещены или распались еще после Февраля) и радикально антисоветская позиция большинства правых эсеров, а также правого крыла партии меньшевиков и отколовшихся от нее вправо групп создали новую политическую реальность, в которой силы от черносотенцев до правых меньшевиков оказались если не в одном лагере, то в смежных. Ушедшие в подполье антибольшевистские силы образовали несколько организаций на основе персонального представительства (с сохранением членства их участников в политических партиях, к которым они принадлежали), и роль связующего звена между ними, как мы увидим ниже, сыграли именно кадеты.

Позиция самих кадетов на период Гражданской войны при этом была вполне однозначной уже в начале 1918 года - если их программа на неопределенное будущее после Февральской революции формально была республиканской, то на текущий момент резолюция ЦК кадетской партии в феврале 1918 г. объявила, что разогнанное Учредительное собрание "не было бы в состоянии осуществить предлежащих ему функций и тем выполнить задачу восстановления в России порядка и потому возобновление его деятельности должно быть сочтено нецелесообразным и ненужным" - вместо этого кадеты требовали "установления в той или иной форме сильной единоличной власти".
Таким образом, круг замкнулся - партия, созданная для борьбы буржуазии (а также буржуазной интеллигенции и мелкой буржуазии, которые составляли основную массу сторонников кадетов в первые годы - в противоположность октябристам, которыми прямо руководили крупнейшие капиталисты) с мешавшим ей самодержавием, пройдя ряд сдвигов вправо, стала требовать единоличной диктатуры для борьбы с пролетарской революции. Такая позиция кадетов естественным образом привлекала к ним правые круги, но и правосоциалистические партии оказались готовы к сотрудничеству с партией, прямо выступившей за диктатуру.
Справа первым крупным межпартийным объединением стал созданный в августе 1917 г. на "Всероссийском совещании общественных деятелей" Совет общественных деятелей, возобновивший работу уже в условиях подполья в начале 1918 г. Его председателем был беспартийный земский деятель и бывший товарищ (заместитель) министра внутренних дел Временного правительства Дмитрий Щепкин, а среди участников были представлены как кадеты, так и более правые деятели.
Еще более характерным был состав Правого центра (в начале деятельности - "девятки"), где кадеты соседствовали уже с бывшим царским министром Александром Кривошеиным и откровенным черносотенцем Владимиром Гурко, бывшим соратником Столыпина (в 1906 г. вызывавшего кадета Родичева на дуэль). В свою очередь, налево кадеты блокировались с энесами, а также с правым крылом эсеров и отдельными правыми меньшевиками (течение Потресова) в Союзе возрождения России. Этот союз, в отличие от предыдущих органов, выступал не за единоличную диктатуру, а за создание "директориального органа" из представителей правых социалистов, буржуазных политических сил и военных, при этом допускалось возобновление деятельности разогнанного Учредительного собрания, но лишь в качестве совещательного органа с урезанными полномочия при новой "сильной" власти. Кадеты Степанов, Астров и Н. Щепкин вошли одновременно в состав ПЦ и СВР, таким образом осуществляя координацию их действий.
Дальнейший сдвиг Правого центра в черносотенную сторону (Гурко и другие правые из его числа начали сотрудничать даже с Марковым 2-м) и его переход к прогерманской ориентации вызвали образование кадетами нового органа явственно проантантовской ориентации - Национального центра, среди руководителей которого оказались те же Астров и Степанов. Летом 1918 г. Астрову и Степанову удалось добраться до Екатеринодар, где они вошли в состав Особого совещания при верховном руководителе Добровольческой армии (затем - при главкоме ВСЮР).
В августе 1918 г. "директориальную" схему СВР принял и Национальный центр, однако, как мы увидим в следующих частях, господство "демократической контрреволюции" оказалось весьма коротким.
В свою очередь, более правые деятели ПЦ, переехавшие в Киев, осенью 1918 г. создали фактически монархический (хотя официально "непредрешенческий") Совет государственного объединения России, в котором Милюков соседствовал всё с тем же Кривошеиным, октябристом Меллером-Закомельским и монархистом (до революции состоявшем в Всероссийском национальном союзе - по сути, организации "умеренного" черносотенства) графом Бобринским.

Фактически, к осени 1918 г. на подконтрольных антибольшевистским силам территориям России оказалась реализована именно правая программа - как на Юге, где военная диктатура были установлена изначально, так и на Востоке с колчаковским переворотом.
"Социалисты" в СВР оказались лишь инструментом в установлении отбросивших их генеральских диктатур. Национальный центр, в свою очередь, продолжил деятельность и в 1919 г. - но как орган руководства действовавшим в тесной связке с белыми армиями подпольем в Советской России, а не как идеологическое объединение......