Февраль....

Страна третий год участвовала в войне, хотя в 1914 году никто не ожидал такой продолжительно. 

Смысл войны (для правящих классов России – для получения контроля над транзитом вывозимого хлеба через принадлежавшие Османской империи Босфор и Дарданеллы, а также из-за сильной зависимости от кредитов стран Антанты) был непонятен и далек как для крестьян, составлявших большинство солдат, так и для рабочих, составлявшим более грамотное и политически активное меньшинство.

На фронтах Россия была способна бить турок и австрийцев, но немцы оказались более сильным противником, и немногие завоевания (Галиция) были потеряны уже в 1915 г., германская армия захватила и Польшу.

С другой стороны – если в стремлении к продолжении войны до победы помещики и капиталисты были едины, то дележа власти это не касалось – в то время как царь продолжал опираться на узкую клику крупных землевладельцев (включая собственную семью) и своих приближенных, то буржуазия как кредитор правительства стремилась получить и политический контроль над ним. При этом произошло сближение двух крупнейших буржуазных партий России, отношения между которыми ранее были достаточно холодными – после революции 1905-07 года октябристы, представлявшие крупную буржуазию, удовлетворились куцыми уступками царского режима (включая и цензовое избирательное право), то кадеты, представлявшие более демократичные круги буржуазии и лиц свободных профессий (из союзов которых и зародилась кадетская партия) при всей склонности к компромиссам с самодержавием выступали с более радикальных позиций. В 1915 году же думские кадеты, октябристы и представители более мелких группировок объединились в Прогрессивный блок. Одновременно были созданы и внепартийные организации буржуазии, призванные играть распределять государственный оборонный заказ – Военно-промышленные комитеты (ВПК) и Союз земств и городов (Земгор).

Буржуазия еще рассчитывала выиграть войну, но хотела, чтобы выигрыши достались ей, и Прогрессивный блок предъявил требование ответственной перед Государственной думой исполнительной власти («ответственное министерство» в терминологии того времени). Особый упор в своей агитации буржуазная оппозиция сделала на очевидную некомпетентность верхушки бюрократии, наверху которой успели побывать престарелый Горемыкин, начавший службу еще при крепостном праве и возвращенный на пост главы правительства в 1914 г., крайне непопулярный (в том числе благодаря немецкому происхождению) Штюрмер, продержавшийся меньше двух месяцев Трепов и ставший премьером только в январе 1917 Голицын, и чехарда быстро сменявшихся глав ключевых министерств – военного, иностранных и внутренних дел.

Однако своей вооруженной силы у буржуазии не было – армия и полиция контролировались правительством, а к рабочим, крестьянам и солдатам даже кадеты (не говоря уже о более правых элементах Прогрессивного блока) идти боялись, зная, что выиграют от восстания куда более радикальные силы.

Вместо этого буржуазные политические силы занялись верхушечным интриганством, найдя поддержку даже у некоторых членов царской семьи, присоединившихся к их требованиям.

Большая часть меньшевиков и эсеров, в отличие от большевиков, заняла шовинистическую позицию, поддержав правительство в империалистической войне; одновременно меньшевикам удалось создать структуру, послужившую «мостом» между рабочими и буржуазными ВПК (фактически, разумеется, буржуазного влияния на рабочих) – рабочую группу при Центральном ВПК в Петрограде во главе с меньшевиком Гвоздевым и аналогичную группу в Москве (в других городах сформировать такие структуры не удалось, большевики же призвали к их бойкоту).

Сами же большевики подверглись репрессиям, фактически оставившим их структуры в Петрограде и других крупных городах без руководителей – высшее партийное руководство в эмиграции связь с Россией поддерживало еще с большим трудом, чем до начала войны (и их связям с Россией препятствовали и страны Антанты), в России же в отдаленные части Сибири были созваны депутаты Государственной думы от большевиков и несколько состав высшего органа партии внутри страны – Русского бюро ЦК (в их числе – и ставший Сталин). К февралю 1917 г. руководителями большевиков в Петрограде остались молодые и малоизвестные тогда люди – Вячеслав Скрябин (именно в последние дни февраля он впервые назовет себя псевдонимом «Молотов»), Александр Шляпников и Петр Залуцкий.

Социальная же обстановка в Петрограде становилась всё более напряженной.
В поставках хлеба начались перебои, и за ним выстроились очереди; а тогда еще формально добровольная продразверстка провалилась.
В городе скопилось более 100 тысяч солдат-запасников, а младший офицерский состав армии стал почти полностью состоять не из кадровых офицеров, а из призывников, имевших хоть какое-то образование и спешно выученные на прапорщиков, либо так же выслужившихся унтер-офицеров.
Наконец, 2 марта (17 февраля) началась стачка на крупнейшем заводе Петрограда – Путиловском, и последующие действия администрации недовольство его рабочих только усугубили.

Разложившаяся самодержавная администрация, недовольство рабочих и солдат и организованная, но невооруженная буржуазия стали взрывоопасным сочетанием, и вскоре в этом убедились все стороны назревающего конфликта.
8 марта (23 февраля) 1917 г. в честь Международного дня работницы по призыву Петербургского комитета большевиков бастовало около 90 тысяч рабочих. Грандиозные демонстрации рабочих. Столкновения с полицией. Вечером большевистский комитет Выборгского района постановил: забастовку продолжать и превратить ее во всеобщую. Начало Февральской революции.

8 марта (23 февраля) 1917 г., когда сам царь прибыл в Могилев, его приближенные наконец убедились, что отвечать в условиях инфляции и нехватки продуктов локаутом на забастовку под экономическими требованиями - самоубийственная наглость.

Вслед за работниками Путиловского завода останавливать работу начали и рабочие других предприятий, и забастовщики с рабочих окраин по нескольким направлениям двинулись в центр Петрограда.

Способствовало массовости выступлений и то, что 8 марта по новому стилю уже было известно в рабочей среде как праздник борьбы трудящихся женщин за свои права, и женщины-работницы активно участвовали в демонстрациях.

Кроме того, рабочие останавливающих работу предприятий заходили и на соседние предприятия, чтобы убедить их рабочих присоединиться к стачке, таким образом движение стало набирать массовость.

Всего 8 марта (23 февраля), по сведениям властей, к концу дня бастовало 43 предприятия с 78 443 рабочими (другие оценки числа бастовавших достигают 128 тысяч).

Тем временем состоялось заседание Государственной думы, на которой запрос против локаута на Путиловском и Ижорском заводах внесли депутаты от фракций меньшевиков и трудовиков (депутаты-большевики были сосланы в Сибирь еще в ноябре 1914 г.); поддержал запрос в своей речи и кадет Шингарев, тогда как правый депутат Шульгин ответил, что он не присоединяется к запросу, поскольку у него нет оснований не доверять военным властям, в управлении которых находились эти заводы.

Вечером 8 марта (23 февраля) на совещании руководство петроградских большевиков, бывших тогда не самой влиятельной силой из-за репрессий, но принявших активное участие в революции, приняли решение поддержать забастовку, усилить агитацию среди солдат и добиться вооружения рабочих.

Что же до Николая II, то у него первая дневниковая запись о революции была написана только 11 (!) марта (27 февраля) - до того он в Могилеве оставался чисто пассивной фигурой.